Кирилл Гребенщиков: «Врачи для меня - боги!»
В фильмографии у Кирилла Гребенщикова около 100 ролей. Но, пожалуй, нет второго такого актера, которому столько раз довелось бы сыграть врачей - от педиатра в «Клинике усыновления» до эпидемиолога в «Закрытом сезоне».
Он побывал и неонатологом в «Тесте на беременность», и завотделением в «Нарисованном счастье», и начальником военного госпиталя в картине «Анна Каренина. История Вронского». А недавно мы увидели Кирилла в роли кардиохирурга в сериале «Анатомия сердца»…
КРОВАВЫЕ СЦЕНЫ
— Кирилл, да вы уже, наверное, профи в медицине. Столько специализаций!
— Это может показаться только по ту сторону телеэкрана. Актерская профессия в общем и целом абсолютно безответственна. Мы ничем не рискуем. Ответственность врачей несравнимо больше. Если он ошибется, понятно, чем все может закончится… Конечно, и я сталкивался с разными докторами — они, как и актеры, бывают разной степени таланта. Несколько лет назад разговаривал с врачом ЦИТО об операции для моей мамы. Он делает сложнейшие операции на позвоночнике, и когда мы прощались, этот уникальный доктор сказал мне: «Спасибо вам за ваш нелегкий труд!» Мне стало прям очень неловко, потому что никакое сравнение здесь неуместно. Врачи для меня — боги! Это, наверное, самая лучшая и самая благородная профессия.
— Но это же, наверное, высшее признание, когда вас оценил профессионал?
— Спасибо консультантам. На съемках практически всех фильмов, где предстояло заниматься серьезными вещами, я встречался с врачами. Все они — и доктора скорой, и хирурги — очень помогали, рассказывали и подсказывали. Обычно же узнаешь не только как держать что-то, где стоять, а еще словечки, движения, характерные фишечки. Есть очень узнаваемые врачами вещи, например, как мыть руки, надевать и снимать перчатки.
— «Медицинские» фильмы, особенно те, где действующие лица хирурги, невозможно снимать без кровавых сцен. Сейчас уже, наверное, можно рассказать о том, как снимались операции?
— Сценами в операционной особенно богат «Тест на беременность»: мы постоянно резали силиконовые животы и доставали пластмассовых детей, измазанных в гримерной крови. Кровь уходила канистрами: и венозная, и артериальная — отличающаяся, кстати, по цвету и густоте. Но когда нужно было сделать какую-то сложную манипуляцию, на площадке находился реальный врач и тогда снимали его руки, потому что руки врача — они неповторимы! А мы, актеры, что? Зырк-зырк глазами из-под маски — и сыграли напряжение и силу мысли! (Улыбается.)
УРОКИ КАРАНТИНА
— Параллельно с профессиональными линиями в фильмах обычно идут любовные. Какие вам больше нравятся?
— Мне нравится, когда в сценарии соблюден баланс между профессией и личной жизнью, когда это равнозначимо для раскрытия персонажа. А играть мне больше нравится, конечно, профессиональные вещи — интеллект интересней, чем чувства.
- В вашей фильмографии 95 проектов, и практически все роли - главные. А в какой картине вы бы согласились на маленькую роль?
— Я всеяден, главное, чтобы время было… До пандемии, например, я снялся в небольшой роли в экранизации романа Алексея Иванова «Сердце Пармы», который снимал Антон Мегердичев (режиссер фильма «Движение вверх». — Ред.). Это историческая картина о покорении Пермского края в XVII веке. На тебе 15 кэгэ веса исторического костюма, борода, парик... Было здорово!
— Пандемия и карантин многих артистов напугали. А вы какой главный урок для себя вынесли из случившегося?
— Урок был, но я им не воспользовался. Когда нас закрыли, надо было не ждать, когда откроют, а жить! Я поздно сообразил, что это и есть жизнь. На карантине у меня наконец получилось поучиться реставрации мебели. Я с удовольствием погрузился в изучение материалов, их происхождение, производство. Вот вы знаете, например, что шеллак, используемый в реставрации, — продукт жизнедеятельности особого вида червячков? И я не знал! Успел только кресло одно своими руками возродить. Жаль, нет времени и мастерской, я могу этим заниматься, только когда на дачу попадаю. Но там за наше отсутствие всегда накапливается столько дел. В общем, если появится возможность, буду снова что-то пытаться делать.
— Вам нравится что-то мастерить своими руками?
— Да, когда-то я все делал сам. И сейчас дома спокойно делаю многое, но не всегда есть время. Я плохо понимаю в электрике, но что-то и там могу... Да и какой это такой ужас — карантин?! Я думаю: сколько пришлось в жизни пережить моим родителям и их родителям! Весь этот ковид в сравнении с этим… Я и сам переболел за три дня, и уже не вспоминаю об этом.
ПЯТЬ КОШЕК И ДВОРНЯЖКА-ПЕС
— А как же без спектаклей, без съемок?
— Ну у меня и в обычной жизни такое случается. Самое неприятное, что не знаешь, сколько это продлится. А так — ну нет и нет... Переживаешь, ждешь. Но мне хорошо дома с моими домашними: женой, дочкой, животными.
— Животными? Сколько их у вас?
— Пять кошек и пес — дворняжка-найденыш, очень старая, ей уже 16 лет. Да и коты — от снежно-белого до черного — все подобранные. Исторически так уж сложилось, что в детстве у меня не было животных — только попугайчики. Родителям было не до того, все время в разъездах. Я хотел, конечно, но спокойно, не до слез. А когда вырос, животные сами стали приходить ко мне. Этот кошачий заход начался лет 10 назад: старушка стояла у метро и предлагала котят в хорошие руки. Полина (дочь актера. — Ред.) взяла и принесла. Второго Ольга (супруга Кирилла. - Ред.) подобрала на улице. Кот был взрослый, но совсем дохлый: она его выхаживала, лечила... Потом мы взяли бракованную сиамскую кошку с неправильными ушами и носом. Следующую кошечку привезли из Феодосии - нашли на улице около гостиницы, где мы поселились со съемочной группой. В моем номере она жила нелегально, и только директор группы Галина Марковна Шадур знала о ней. Мы тайно выправили кошечке документы - благо, меня там знают и помогли: из ветеринарки напрямую позвонили в ветконтроль аэропорта, и они с Ольгой спокойно долетели... А еще одну кошечку нашли на улице года три или четыре назад.
«ПО МОСКВЕ НЕ СКУЧАЮ»
— Ваши родители — актеры, они много ездили, у вас — постоянные гастроли, съемочные экспедиции… А есть любимые города?
— У каждого города свое своеобразие. Мне нравится Владивосток: он ни на какой другой не похож. Нравятся уральские и сибирские суровые города... С трудом переношу Поволжье. Там степи: едешь, едешь — и глазу не за что зацепиться. И конечно, море люблю! Где есть море — это счастливые города!
— А Москву любите?
— Москва?.. Я люблю район Китай-города, мне нравятся Покровка, Чистые пруды — у меня там бабушка жила, и мама там родилась. Но я скорее человек природы, чем города: в отъезде скучаю по дому, по животным, но не по городу Москве.
— Ваша семья ведь родом с Урала…
— Да, и папа, и дедушка — из Екатеринбурга. Папа родился в 1937 году, а в 1955 они с Альбертом Филозовым уехали в Москву.
— Поступать в театральный?
— Они занимались в театральном кружке. И когда в Свердловск приехал на гастроли МХАТ, преподаватели школы-студии (они же актеры театра) просматривали местную творческую молодежь. Папу и Альберта Леонидовича отобрали, и они приехали учиться. Потом всю жизнь были друзьями, наша семья его очень любила… Один раз, когда я уже начал сниматься в сериалах, мы с Филозовым стояли на остановке, разговаривали. И тут подошли девочки и попросили меня с ними сфотографироваться. А мне было ужасно неудобно: они вообще не узнали народного артиста в этом скромном человеке в натянутой на глаза шапке.
Светлана Марголис
Фото В. Тараканова
Источник: mirnov.ru
